Посещение сел Никольского района всякий раз оставляет свое неповторимое ощущение: Коржевка запомнилась мне ромашковыми полями, Алово – духмяным клубничным ароматом, Нечаевка – уникальной церквушкой в стиле русского Севера. А вот село Сабаново запечатлелось как солнечный зайчик: какое удовольствие было всматриваться в бескрайние жёлто-зелёные пятна сурепки – яркого медоноса, и вдыхать ее головокружительный аромат. И первое впечатление не испортили даже заброшенные, покосившиеся дома и пустынные улочки.
Сельская хрестоматия
Как и всегда, в описании сел постоянно перекликаются и официальные архивные сведения, и местные легенды и байки старожилов. Угадать, какая из версий более достоверная, достаточно сложно, ибо не было в те древние времена летописцев, которые бы долгими вечерами при отблеске лучины записывали бы исторические вехи своего поселения с людьми, его населявшими.
Поэтому вначале обратимся к официальным источникам – к исторической топографии Пензенской области, которая отражена в монументальном труде известного пензенского историка-архивиста, топонимиста, краеведа М.С. Полубоярова «Весь Пензенский край», где содержится самая подробная информация о всех населённых пунктах, существующих и когда-либо существовавших на территории Пензенской области.
Сабаново (Сабановка), мордовское-эрзя село Карамальского сельсовета, в 6 км к югу-юго-западу от него. Основано в конце 17 века служилой мордвой, переселившейся, возможно, из д.Сабаево (Мордовия). Последнее названо по фамилии землевладельца Аркашки Сабаева. В документе от 29 июня 1701 года при межевании поместья пензенцу Михаилу Ховрину в районе речки Керенки в Засурье, упоминаются «Моховое болото» и «межа сабановских мурз». В 1748 году – д. Сабанова Засурского стана Пензенского уезда, 284 ревизских души мордовских мурз, приписанных к Адмиралтейству, в том числе новокрещенных – 51. В 1782 году село Никольское Сабаново тож показано в одной меже с селениями: с. Рождественское, Пермеево тож и деревнями Новое Пермеево и Вечкилейка девиц Татьяны, Елизаветы, Екатерины, Анастасии Ивановых дочерей Левашевых и новокрещенной мордвы, 240 дворов, 1473 жителей, 120 десятин усадебной земли, 2690 десятин пашни, 81 десятина сенокоса, 13789 десятин леса, всей земли 17311 десятин. Село располагалось на левом берегу Веж-Айвы и на правой стороне безымянного оврага, церковь во имя Николая Чудотворца.
В 1864-1877 гг. в селе имелись церковь, лавка, поташный завод. В 1871 году построена деревянная церковь во имя Николая Чудотворца. В 1894 году при ней церковноприходская школа. В 1910 году – волостной центр Городищенского уезда, одна община, 258 дворов, церковь, церковноприходская школа, 3 водяные мельницы, 2 кузницы, 3 лавки. 5 апреля 1918 года в Сабановской волости установлена Советская власть. В 1944 году – центр Сабановского сельсовета, колхоз имени ОГПУ. В 1955 году – колхоз имени Мичурина, затем «50 лет Октября» Карамальского сельсовета.
Численность населения (по годам): в 1748 – около 568, 1864 – 729, 1877 – 814, 1897 – 1228, 1910 – 1577, 1926 – 1745, 1930 – 1525, 1939 – 1112, 1959 – 1110, 1979 – 500, 1989 – 250, 1996 – 150 жителей.
А вот что донесла до нас народная память, предания старины далекой.
По возникновению села Сабаново существуют два варианта. Первый: свое название село Сабаново получило от фамилии семьи Сабаевых, выходцев из Мордовии, первыми поселившихся на пустующих землях. Второй вариант: богатырь по имени Сабай - выходец из Саранска, шёл в поисках незаселённых земель. Понравились ему земли, окружённые лесами, здесь он и поселился. В честь этого богатыря село назвали Сабаново.
Так что, кто знает, может, действительно когда-то из Мордовии двинулись десятки семей для освоения новых, безопасных, а главное плодородных земель. И назвали свои новопоселения именами своего прежнего местожительства.
На подходе к селу стоит гора Самопанда, что в переводе с мордовского означает «само» - приход, «панда» - гора. С какой стороны приходили переселенцы, на той они заселялись. Село состоит из трёх концов. Первый – Карамальский – «алыпя» – нижний конец, въезд в село из села Карамалы. Второй - «удальте куре», въезд в село из села Пермиёво, Пермиёвский конец. Третий - «вере пе», въезд в село из села Алова, Аловский.
Справка: в Республике Мордовия есть село Сабаново в Ромодановском районе в составе Куриловского сельского поселения; село Алово - центр сельской администрации в Атяшевском районе, Пермеево — село в Ичалковском районе, входит в состав Лобаскинского сельского поселения.
По краю села протекает небольшая речушка Айва. Айва – правый приток реки Суры. Существует такая легенда, что в давние годы пробивался из земли едва приметный родничок. Однажды кто-то из жителей принялся расчищать родничок, вдруг из этого места с большой силой хлынула вода, а вскоре образовалась речка. Жители посчитали, что действует какая-то колдовская сила. Они не стали пить новую воду, а пользовались ею только для мытья. Как-то женщина полоскала в реке рубахи, вдруг течение воды вырвало из её рук рубаху и утянуло на дно. Женщина испугалась и закричала: «Ай – ва - й!». Так оно и перешло в название реки - Айва.
Село не знало барщины, платили десятину - 10-тую часть урожая в казну государства. Крестьяне были свободными в отличие от других близлежащих сел и в основном занимались земледелием и скотоводством. Возделывали коноплю и после переработки ткали холсты. Выделывали овчину. В зимнее время ездили в извоз на заработки и возили свой товар на продажу. На реке стояли мельницы, на местном диалекте «крупорушки», где мололи крупу, зерно.
После Великой Октябрьской революции в селе был создан колхоз. Про название колхоза тоже есть своя легенда. Жители на сходе спросили у старого человека с бородой ниже пояса: «Как же назвать нам колхоз?». На что он им ответил: «О, Господи, помоги и упаси». Сократив слова, назвали колхоз ОГПУ. Хотя эта аббревиатура расшифровывается как объединённое государственное политическое управление (ОГПУ) — специальный орган государственной безопасности СССР в 1923–1934 годах.
Любопытные факты от старожила
Очень много полезной информации о своей малой Родине поведал уроженец села Сабаново Николай Михайлович Тандалькин, которого мы навестили в его родовом доме.
- Дом этот строил мой дед в 40-х годах, - приглашает нас в дом Николай Михайлович. – И все в этом доме, по сути, ручной труд Тимофея Николаевича Тандалькина: и сруб, и окна, и двери, и половицы, и даже колотые потолки.
Видя мое недоумение, он пояснил: «Доски на потолки не пилили, а кололи. И вот почему. Пила, перерезая древесные волокна, открывала доступ влаге внутрь доски, и от этого она быстрей загнивала. У колотой доски цельность волокон не нарушалась, а значит, и кровля из таких досок служила дольше».
- Один мой дедушка со стороны матери Анисим Фролович Атякшин был лесником и всю свою жизнь занимался пчелами. Передал все свое пчелиное знание нашему отцу, и вот я до сих пор мед собираю со своей пасеки. Она у меня в некоторые годы до 60 «пеньков» было. А вот в этом году осталось только 12 ульев, пчелы отчего-то гибнуть стали, - посетовал Николай Михайлович.
- Другой дед со стороны отца Тимофей Николаевич Тандалькин с 1883 года рождения. Долгое время не хотел вступать в колхоз, так как был крепким хозяйственником, способным самостоятельно прокормить свою семью. Но председатель колхоза загнал чуть ли не силой, дескать, куда денешься – сам прибежишь. Дали деду ответственное и самое трудоемкое дело – гнать деготь.
Не всякий это умел делать, а деготь в тогдашнем хозяйстве был незаменимым средством для смазки осей для телег - единственного транспортного средства для сельчан.
Для выработки дегтя делалась большая яма в виде воронки, с невысоким бруствером по периметру, выкапываемая где-нибудь в лесу. Внутри она выстилалась утрамбованной глиной. На дне ямы вставляли деревянную трубу для стока дегтя из-под ямы в наружу.
Всю яму наполняли остатками пней и кореньев после срубленного леса. Их раскорчевывали и кололи на чурбашки, складывали в эти ямы. После того сверху обкладывали навозом и землей и затапливали печь. Образующийся деготь стекал по лотку в подставляемый с наружи бочонок.
- Тимофей Николаевич со своей бригадой в те времена имел больше всего трудодней за добытый деготь. А это аж целых 200 грамм зерна за трудодень. Зато леса срубленного было прорва: у нас же здесь неподалеку была проложена узкоколейка, по которой возили лес на хрустальный завод, печи которого дровами топили до 60-х годов.
- Кстати, со слов моих родителей наслышан, что по тем временам для сельчан были непомерные налоги. Держишь кур – должен в год сдать 75 яиц. Корову держишь – сдай в год почти 10 кг топленого масла. Не спахтанного, а именно топленого. Налог брали и в виде мяса (был у нас такой сборщик мяса, которого на селе прозвали мясной Степа), и даже с каждой яблони в саду. Вот почему сельчане стали избавляться от своей скотины и вырубать яблони.
Слушать Никола Михайловича было в удовольствие: было видно, что человек не понаслышке знает об истории своей малой Родины, о своем роде, об обычаях и традициях села.
- Наш отец Михаил Тимофеевич, 1927 года рождения, был призван на фронт в 1944 году, хотя на тот момент ему было только 17 лет. Из пяти тысяч мобилизованных в Селиксе (в 1963 году село переименовано в честь своего земляка Андрея Кижеватова, героически погибшем при обороне Брестской крепости) 80 человек отобрали в НКВД, в их число попал и наш отец. Они охраняли пленных немцев, содержавшихся под Ленинградом. Вот отец рассказывал, что 500 немцев, среди которых было 20 генералов, охраняло всего лишь 25 человек. Наверное, при такой слабой охране, на удивление, число побегов было относительно невелико. Да и немцы понимали, что расплата будет для них кровавой, - рассказывает Николай Михайлович. – Немцы-то без дела не сидели: их провели маршем через разрушенный блокадой Ленинград, которым им и предстояло восстанавливать, так же, как и другие города и объекты страны.
- Отец вернулся домой лишь в 1949-м году, женился, а потом и мы появились: нас три брата и старшая сестра. Отец работал в цехе №13 лесорубом, а мама Евдокия Анисимовна домохозяйничала: и скотины много было, и пасека, и усады огромные. И нас, ребятишек, с детства к труду приучали.
На мой вопрос, были ли какие-то интересные события в Сабаново, ну, кроме тех, которые происходили не только в поселениях района, но и по всей стране в целом, Николай Михайлович оживился:
- Ну, да, рассказывают, что нашли однажды в Сабаново огромный клад: вода размыла участок земли, а там кадушка закопанная была. Кадушка лопнула, а оттуда посыпались серебряные монеты времен Екатерины Второй – рубли и полтины. Притащили в дом два ведра монет. Сдали тогда в школу, а уж куда монеты тогда подевались, кто же знает, - смеется Николай Михайлович. – Директор школы тогда рассказывал, что неподалеку от Сабаново проходил Екатерининский Симбирский тракт, всегда весьма оживленный и караванами лошадей, и путниками.
- Не удивительно, что разбойники облюбовали эти глухие лесные места для «схронов» своих награбленных богатств. Кстати, нашли однажды и странные подземные ходы под селом, выложенные бревнами и снизу, и сверху, и стены. Во многих местах находили: кто-то погреб копал, да наткнулся на дыру в стене; кто-то яму копал, да провалился. Что это за ходы, никто не знает. Может, для собственной безопасности кто строил, но это точно еще до революции было, - утверждает Тандалькин.
Сельский патриотизм
«В Сабаново сегодня постоянно проживает пять человек, да мы, пасечники, на лето приезжаем. Газа тут нет, слава Богу, хоть водопровод есть. Но село пустующим надолго не остается, - утверждает Николай Михайлович. – Уроженцы наших мест, крупные предприниматели несколько лет назад отремонтировали дорогу и по ней сегодня можно проехать в любую погоду.
Справка: в направлении Сосновоборска от Городища, задевая и никольскую землю, пролегала историческая дорога, называемая по-разному: Симбирский, Городищенский, Казанский, Сибирский, Московско-Иркутский, Великий, Большой тракт. Но в простонародье именуется он обычно Екатерининским трактом.
Как свидетельствуют историки, по тракту возили крестьян на свои повинности, ездили путники, купцы, перевозили товар, деньги, почту, направлялись в Сибирь колодники. Этот тракт использовался государственными крестьянами для несения ямской и дорожной повинностей.
Своими силами возвели памятник односельчанам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Сейчас вот наш земляк строит в Сабаново часовню вместо обрушившейся церкви».
На памятнике из красного кирпича гранитные плиты с фамилиями 178 сабановцев, отдавших свои жизни на фронтах войны. В их числе и 24 уроженца деревни Митрофановки, да, по сути, тех же сабановцев, которые в стародавние времена по каким-то причинам отделились и основали свое поселение. Уходили на войну целыми родами: 11 воинов Макаровых, 10 – Левиных, 10 – Спирькиных, 9 – Вдовиных, по 7 человек из семей Архиповых, Петряйкиных, Советкиных, шестеро Польдяевых, пятеро – Шировых, по четыре воина из семей Долговых, Кочетковых, Яшкиных. В числе погибших на войне и мужчины из семей Артюшкиных, Назаровых, Тандалькиных. А еще знакомые фамилии наших земляков – Гальчуткин, Зажоркин, Кабаев, Каргин, Кручинкин…. Памятник солидный, ухоженный, окруженный со всех сторон молодыми березками.
А теперь на него смотрит своим парадным входом новенькая часовенка, которая возводится силами и средствами сабановца, крупного никольского предпринимателя, продолжателя стекольного производства в Никольске.
Ребята, которые производят строительство часовни, конечно же, не пожелали назваться: «Да мы вот помогаем хорошему человеку. Благое же дело для сельчан делается. Вон церковь-то обрушилась, давно уж набок свалилась. Негоже, когда село без души остается. А душа-то именно в церкви, вот так-то», - прокомментировал один из строителей. А потом показал обрушенную церквушку и рассказал, что строится все по церковным канонам: «Все распланировали, освятили. Освящение купола и креста проводил благочинный Никольского округа протоиерей Владимир Кознов. Работу планируем завершить к Троицкой родительской субботе. Сейчас вот окна ставим, навес над входом, потом облагородим возле часовенки территорию».
Рядом с часовней стоит купольный крест с церкви и захоронение протоиерея Петра Семеновича Мемнонова (1841-1909) Он долгое время служил в сабановской церкви с двумя престолами – Николая Чудотворца и Рождества Христова. Год постройки: между 1868 и 1871 годами. Трапезная и колокольня были возведены в 1911-1912 годах.
Но душа села в руины не превратилась: она живет в памяти сабановцев, в памятнике воинам и уже скоро в часовне, которая обретет своих прихожан и в праздники, и сельские будни.
Уезжала из Сабаново с некоторой горчинкой: красивая глухомань с духмяными полянами, с трезвонящим птичьим многоголосьем, гулом пчел и солнечными зайчиками из сурепки… На улочке – печальные заброшенки с обрушенными крышами рядом «перекликаются» с крепкими домами, а на них спутниковые антенны красуются. На въезде-выезде – красивый аншлаг: «Сабан веле», то бишь Сабаново.
Попили водицы из родника на окраине села. Сельчане относятся к нему с особой трепетностью. Говорят, что некогда из него вода шла с серебряными крупицами, вот и считают его целебным и для души спокойным.
Да и, честно говоря, редко когда из таких сел уезжаешь спокойным. Чаще как-то удручающе, понимая, что вряд ли сюда вернутся люди на постоянное место жительства, понимая, что село умирает до своего последнего жителя. А тут еще остается надежда, которую дают односельчане, которую, может быть, несут трудолюбивые пчелы. А, может, сама чудотворная природа однажды приведет сюда многочисленные семьи, как когда-то, больше 300 лет тому назад, и они освоят новое старое село под названием Сабаново со своими традициями, историей и легендами, навеянными и созданными людьми интересной народности – мордвой-эрзей.
Справка: особой гордостью села была высокая, деревянная церковь, построенная всем миром, и не было человека, который бы не внёс свою лепту в строительство. Однако, в 1938-39 годах церковь закрыли. Управляющий селом Дюкин приказал сельчанам разобрать её на дрова. Но жители, не выполнив приказа, изгнали его из села. Во время и после войны её использовали под зернохранилище, вырыв под полом глубинки. Ни после войны, ни в позднее время восстанавливать церковь не стали и на сегодняшний день от неё остались лишь руины.
Автор: Марина Вострова
